Неточные совпадения
Городничий. Тем лучше: молодого скорее пронюхаешь.
Беда, если старый черт, а молодой весь наверху. Вы, господа, приготовляйтесь по своей части, а я отправлюсь сам или вот хоть с Петром Ивановичем, приватно, для прогулки, наведаться,
не терпят ли проезжающие неприятностей. Эй, Свистунов!
Да тут
беда подсунулась:
Абрам Гордеич Ситников,
Господский управляющий,
Стал крепко докучать:
«Ты писаная кралечка,
Ты наливная ягодка…»
— Отстань, бесстыдник! ягодка,
Да бору
не того! —
Укланяла золовушку,
Сама нейду на барщину,
Так в избу прикатит!
В сарае, в риге спрячуся —
Свекровь оттуда вытащит:
«Эй,
не шути с огнем!»
— Гони его, родимая,
По шее! — «А
не хочешь ты
Солдаткой быть?» Я к дедушке:
«Что делать? Научи...
Крестьяне, как заметили,
Что
не обидны барину
Якимовы слова,
И сами согласилися
С Якимом: — Слово верное:
Нам подобает пить!
Пьем — значит, силу чувствуем!
Придет печаль великая,
Как перестанем пить!..
Работа
не свалила бы,
Беда не одолела бы,
Нас хмель
не одолит!
Не так ли?
«Да, бог милостив!»
— Ну, выпей с нами чарочку!
Мужик
беды не меряет,
Со всякою справляется,
Какая ни приди.
Молиться в ночь морозную
Под звездным небом Божиим
Люблю я с той поры.
Беда пристигнет — вспомните
И женам посоветуйте:
Усердней
не помолишься
Нигде и никогда.
Чем больше я молилася,
Тем легче становилося,
И силы прибавлялося,
Чем чаще я касалася
До белой, снежной скатерти
Горящей головой…
Проехали шагом
Несколько верст;
не дорога —
беда!
Пошли порядки старые!
Последышу-то нашему,
Как на
беду, приказаны
Прогулки. Что ни день,
Через деревню катится
Рессорная колясочка:
Вставай! картуз долой!
Бог весть с чего накинется,
Бранит, корит; с угрозою
Подступит — ты молчи!
Увидит в поле пахаря
И за его же полосу
Облает: и лентяи-то,
И лежебоки мы!
А полоса сработана,
Как никогда на барина
Не работал мужик,
Да невдомек Последышу,
Что уж давно
не барская,
А наша полоса!
Одной
бедой не кончилось:
Чуть справились с бесхлебицей —
Рекрутчина пришла.
Нарядны вы, да строит вас
Не лишняя копеечка,
А кровная
беда!..
Чудно смотреть, как ввалится
В такую избу трезвую
Мужицкая
беда, —
И
не глядел бы!..
Собак твоих
не боязно,
Семьи твоей
не совестно,
А ехать сорок верст
Свои
беды рассказывать,
Твои
беды выспрашивать —
Жаль бурушку гонять!
Г-жа Простакова. Хотя бы ты нас поучил, братец батюшка; а мы никак
не умеем. С тех пор как все, что у крестьян ни было, мы отобрали, ничего уже содрать
не можем. Такая
беда!
Цыфиркин. А наш брат и век так живет. Дела
не делай, от дела
не бегай. Вот
беда нашему брату, как кормят плохо, как сегодни к здешнему обеду провианту
не стало…
И еще доводим: которая у того бригадира, Фердыщенка, ямская жена Аленка, то от нее беспременно всем нашим
бедам источник приключился, а более того причины
не видим.
Едва успели глуповцы поправиться, как бригадирово легкомыслие чуть-чуть
не навлекло на них новой
беды.
— Ты поди, душенька, к ним, — обратилась Кити к сестре, — и займи их. Они видели Стиву на станции, он здоров. А я побегу к Мите. Как на
беду,
не кормила уж с самого чая. Он теперь проснулся и, верно, кричит. — И она, чувствуя прилив молока, скорым шагом пошла в детскую.
Левин быстро повернулся и ушел от него в глубь аллеи и продолжал один ходить взад и вперед. Скоро он услыхал грохот тарантаса и увидал из-за деревьев, как Васенька, сидя на сене (на
беду не было сиденья в тарантасе) в своей шотландской шапочке, подпрыгивая по толчкам, проехал по аллее.
Кроме того,
беда одна
не ходит, и дела об устройстве инородцев и об орошении полей Зарайской губернии навлекли на Алексея Александровича такие неприятности по службе, что он всё это последнее время находился в крайнем раздражении.
— Ничего
не понимаю. Ах, Боже мой, и как мне на
беду спать хочется! — сказала она, быстро перебирая рукой волосы и отыскивая оставшиеся шпильки.
Более всего его при этом изумляло и расстраивало то, что большинство людей его круга и возраста, заменив, как и он, прежние верования такими же, как и он, новыми убеждениями,
не видели в этом никакой
беды и были совершенно довольны и спокойны.
— Ну, будет, будет! И тебе тяжело, я знаю. Что делать?
Беды большой нет. Бог милостив… благодарствуй… — говорил он, уже сам
не зная, что говорит, и отвечая на мокрый поцелуй княгини, который он почувствовал на своей руке, и вышел из комнаты.
Сколько раз во время своей восьмилетней счастливой жизни с женой, глядя на чужих неверных жен и обманутых мужей, говорил себе Алексей Александрович: «как допустить до этого? как
не развязать этого безобразного положения?» Но теперь, когда
беда пала на его голову, он
не только
не думал о том, как развязать это положение, но вовсе
не хотел знать его,
не хотел знать именно потому, что оно было слишком ужасно, слишком неестественно.
Кстати: Вернер намедни сравнил женщин с заколдованным лесом, о котором рассказывает Тасс в своем «Освобожденном Иерусалиме». «Только приступи, — говорил он, — на тебя полетят со всех сторон такие страхи, что боже упаси: долг, гордость, приличие, общее мнение, насмешка, презрение… Надо только
не смотреть, а идти прямо, — мало-помалу чудовища исчезают, и открывается пред тобой тихая и светлая поляна, среди которой цветет зеленый мирт. Зато
беда, если на первых шагах сердце дрогнет и обернешься назад!»
Не о каких-либо бедных или посторонних шло дело, дело касалось всякого чиновника лично, дело касалось
беды, всем равно грозившей; стало быть, поневоле тут должно быть единодушнее, теснее.
Товарищ или приятель тебя надует и в
беде первый тебя выдаст, а копейка
не выдаст, в какой бы
беде ты ни был.
Дамам он
не понравится, это можно сказать утвердительно, ибо дамы требуют, чтоб герой был решительное совершенство, и если какое-нибудь душевное или телесное пятнышко, тогда
беда!
Не один господин большой руки пожертвовал бы сию же минуту половину душ крестьян и половину имений, заложенных и незаложенных, со всеми улучшениями на иностранную и русскую ногу, с тем только, чтобы иметь такой желудок, какой имеет господин средней руки; но то
беда, что ни за какие деньги, нижé имения, с улучшениями и без улучшений, нельзя приобресть такого желудка, какой бывает у господина средней руки.
— Бог приберег от такой
беды, пожар бы еще хуже; сам сгорел, отец мой. Внутри у него как-то загорелось, чересчур выпил, только синий огонек пошел от него, весь истлел, истлел и почернел, как уголь, а такой был преискусный кузнец! и теперь мне выехать
не на чем: некому лошадей подковать.
— Да у меня-то их хорошо пекут, — сказала хозяйка, — да вот
беда: урожай плох, мука уж такая неавантажная… Да что же, батюшка, вы так спешите? — проговорила она, увидя, что Чичиков взял в руки картуз, — ведь и бричка еще
не заложена.
В довершение
бед какой-то из молодых людей сочинил тут же сатирические стихи на танцевавшее общество, без чего, как известно, никогда почти
не обходится на губернских балах.
Поторопитесь!
не то без меня
беда будет.
Может быть, некоторые читатели назовут все это невероятным; автор тоже в угоду им готов бы назвать все это невероятным; но, как на
беду, все именно произошло так, как рассказывается, и тем еще изумительнее, что город был
не в глуши, а, напротив, недалеко от обеих столиц.
— Да уж в работниках
не будете иметь недостатку. У нас целые деревни пойдут в работы: бесхлебье такое, что и
не запомним. Уж вот беда-то, что
не хотите нас совсем взять, а отслужили бы верою вам, ей-богу, отслужили. У вас всякому уму научишься, Константин Федорович. Так прикажите принять в последний раз.
На вопрос, точно ли Чичиков имел намерение увезти губернаторскую дочку и правда ли, что он сам взялся помогать и участвовать в этом деле, Ноздрев отвечал, что помогал и что если бы
не он, то
не вышло бы ничего, — тут он и спохватился было, видя, что солгал вовсе напрасно и мог таким образом накликать на себя
беду, но языка никак уже
не мог придержать.
Но изменяет пеной шумной
Оно желудку моему,
И я Бордо благоразумный
Уж нынче предпочел ему.
К Au я больше
не способен;
Au любовнице подобен
Блестящей, ветреной, живой,
И своенравной, и пустой…
Но ты, Бордо, подобен другу,
Который, в горе и в
беде,
Товарищ завсегда, везде,
Готов нам оказать услугу
Иль тихий разделить досуг.
Да здравствует Бордо, наш друг!
— Я тут еще
беды не вижу.
«Да скука, вот
беда, мой друг».
— Я модный свет ваш ненавижу;
Милее мне домашний круг,
Где я могу… — «Опять эклога!
Да полно, милый, ради Бога.
Ну что ж? ты едешь: очень жаль.
Ах, слушай, Ленский; да нельзя ль
Увидеть мне Филлиду эту,
Предмет и мыслей, и пера,
И слез, и рифм et cetera?..
Представь меня». — «Ты шутишь». — «Нету».
— Я рад. — «Когда же?» — Хоть сейчас
Они с охотой примут нас.
Мечтам и годам нет возврата;
Не обновлю души моей…
Я вас люблю любовью брата
И, может быть, еще нежней.
Послушайте ж меня без гнева:
Сменит
не раз младая дева
Мечтами легкие мечты;
Так деревцо свои листы
Меняет с каждою весною.
Так, видно, небом суждено.
Полюбите вы снова: но…
Учитесь властвовать собою:
Не всякий вас, как я, поймет;
К
беде неопытность ведет».
Не дай мне Бог сойтись на бале
Иль при разъезде на крыльце
С семинаристом в желтой шале
Иль с академиком в чепце!
Как уст румяных без улыбки,
Без грамматической ошибки
Я русской речи
не люблю.
Быть может, на
беду мою,
Красавиц новых поколенье,
Журналов вняв молящий глас,
К грамматике приучит нас;
Стихи введут в употребленье;
Но я… какое дело мне?
Я верен буду старине.
Незадолго перед ужином в комнату вошел Гриша. Он с самого того времени, как вошел в наш дом,
не переставал вздыхать и плакать, что, по мнению тех, которые верили в его способность предсказывать, предвещало какую-нибудь
беду нашему дому. Он стал прощаться и сказал, что завтра утром пойдет дальше. Я подмигнул Володе и вышел в дверь.
— Молчи ж! — прикрикнул сурово на него товарищ. — Чего тебе еще хочется знать? Разве ты
не видишь, что весь изрублен? Уж две недели как мы с тобою скачем
не переводя духу и как ты в горячке и жару несешь и городишь чепуху. Вот в первый раз заснул покойно. Молчи ж, если
не хочешь нанести сам себе
беду.
— А что скажу? Скажу: блажен и отец, родивший такого сына! Еще
не большая мудрость сказать укорительное слово, но большая мудрость сказать такое слово, которое бы,
не поругавшись над
бедою человека, ободрило бы его, придало бы духу ему, как шпоры придают духу коню, освеженному водопоем. Я сам хотел вам сказать потом утешительное слово, да Кукубенко догадался прежде.
«Садись, Кукубенко, одесную меня! — скажет ему Христос, — ты
не изменил товариществу, бесчестного дела
не сделал,
не выдал в
беде человека, хранил и сберегал мою церковь».
Беспорядочный наряд — у многих ничего
не было, кроме рубашки и коротенькой трубки в зубах, — показывал, что они или только что избегнули какой-нибудь
беды, или же до того загулялись, что прогуляли все, что ни было на теле.
Тарас видел еще издали, что
беда будет всему Незамайковскому и Стебликивскому куреню, и вскрикнул зычно: «Выбирайтесь скорей из-за возов, и садись всякий на коня!» Но
не поспели бы сделать то и другое козаки, если бы Остап
не ударил в самую середину; выбил фитили у шести пушкарей, у четырех только
не мог выбить: отогнали его назад ляхи.
Сильный был он козак,
не раз атаманствовал на море и много натерпелся всяких
бед.
—
Не печалься, друзьяка! — отозвался куренной атаман Бородатый. — В том нет вины твоей, что схватили тебя нагого.
Беда может быть со всяким человеком; но стыдно им, что выставили тебя на позор,
не прикрывши прилично наготы твоей.
— Слушайте!.. еще
не то расскажу: и ксендзы ездят теперь по всей Украйне в таратайках. Да
не то
беда, что в таратайках, а то
беда, что запрягают уже
не коней, а просто православных христиан. Слушайте! еще
не то расскажу: уже говорят, жидовки шьют себе юбки из поповских риз. Вот какие дела водятся на Украйне, панове! А вы тут сидите на Запорожье да гуляете, да, видно, татарин такого задал вам страху, что у вас уже ни глаз, ни ушей — ничего нет, и вы
не слышите, что делается на свете.
Тут появлялась и тигровая кошка, вестница кораблекрушения, и говорящая летучая рыба,
не послушаться приказаний которой значило сбиться с курса, и «Летучий голландец» [Летучий Голландец — в морских преданиях — корабль-призрак, покинутый экипажем или с экипажем из мертвецов, как правило, предвестник
беды.] с неистовым своим экипажем; приметы, привидения, русалки, пираты — словом, все басни, коротающие досуг моряка в штиле или излюбленном кабаке.
— Батюшки! — причитал кучер, — как тут усмотреть! Коли б я гнал али б
не кричал ему, а то ехал
не поспешно, равномерно. Все видели: люди ложь, и я то ж. Пьяный свечки
не поставит — известно!.. Вижу его, улицу переходит, шатается, чуть
не валится, — крикнул одноважды, да в другой, да в третий, да и придержал лошадей; а он прямехонько им под ноги так и пал! Уж нарочно, что ль, он аль уж очень был нетверез… Лошади-то молодые, пужливые, — дернули, а он вскричал — они пуще… вот и
беда.